Вы же, как я понял, говорили об эпохальных вещах.\\\\\\\\\\\\\\
Я говорил очем-то среднем. Не эпохальном, конечно, но знаковом. О чем-то узнаваемом именно как песни белой эмиграции, характерном именно для нее. О чем-то подобном песням Ю. Борисова.
В какой-то степени этому отвечают некоторые песни Вертинского, это действительно явление в песне. Но, ИМХО, Вертинского можно называть эмигрантом с большими оговорками. Да, он уехал (и правильно, наверно, сделал, вполне мог бы быть расстрелян), но уже в начале 20х начал проситься обратно и просился все двадцать лет, пока ему не разрешили вернуться. На мой взгляд Вертинского нельзя считать и белым, к которым он не имел никакого отношения.
С оговорками можно считать эмигрантом и Лещенко. Он вообще не эмигрировал. Где жил, там и остался. И потом, песни, типа лещенковских, звучали и в СССР, хоть и не поощрялись. Это стандартный ресторанный репертуар, вообще не имеющий социальной привязки. И опять же никакой связи с белой эмиграцией. Он просто русскоязычный европейский артист. Нечто вроде Реброва.
Мне кажется, что творцы, оторванные от Родины, не в состоянии сотворить то, что будет принято всем их бывшим народом.\\\\\\\\\\\\\\\
Нам все время доказывают, что белая эмиграция, это чуть ли не соль земли. Почему же "соль" не смогла создать не то что подобия того, что смогла создать "несоленая" часть, но и вообще не создала практичеси ничего. Воспоминаний белых о революции и гражданской осталось множество. Почему это не отразилось в песне?
Интересно, а существуют немецкие песни о второй мировой, написанные после войны.
|